Сохраняя прежнее содержание и записывая новые песни с разными участниками, музыкант выступает под брендом Саша Самойленко & TOMAS band.
Примечание редакции
Привет, Саша. Очень рад снова тебя видеть. Расскажи, пожалуйста, что сейчас происходит с группой?
Группа существует. Она просто трансформировалась по форме, но по содержанию всё осталось, как и прежде. Я почти семь лет как перебрался в Москву, и этот период становления и адаптации в новом городе внёс определённые коррективы. Барабанщик переехал в Москву, а гитаристы остались в Челябинске. В группе появились новые музыканты, и поэтому я называю группу «TOMAS band», потому что под значением «бэнд» понимаются другие участники. Если мы играем концерты на Урале, то там классический состав, а если в Москве, то он трансформированный. Есть ещё вариант, когда я лето провожу в Латвии, и там ко мне присоединяются музыканты латвийской группы «SoundReligion».
И всё же расскажи про состав, пожалуйста, какой в Челябинске, а какой в Москве.
В классическом составе: гитарист — Михаил Адимов, бас-гитара — Владислав Чернуха, барабанщик — Владимир Николаенко и я — Саша Самойленко. Иногда Володя не может прилететь в Челябинск, и к нам присоединяются другие барабанщики. Ты понимаешь, в том-то и дело, что вокруг меня собираются музыканты, друзья, единомышленники, и вариации могут быть разные. Я только вернулся из Челябинска, где было два концерта: один был электрический, а второй попросили сыграть в камерном акустическом варианте. Я обычно играю так, что беру гитару и приглашаю кого-нибудь на перкуссию. Мы договорились с товарищем, но когда пришли в клуб играть, то оказалось, что ещё два музыканта присоединяются, и в результате на сцене было четыре человека, то есть это подвижная, не железобетонная конструкция, поэтому «бэнд».
А если пригласят во Владивосток, к примеру, каким составом поедите?
Будем думать, кто сможет поехать, потому что каждый музыкант участвует ещё и в своих проектах. Наш московский гитарист Сергей Письмеров играет в группах «Знаки» и «Гильза», мы с ним сейчас записываем альбом. Бас-гитарист московского состава Роман Чехов играет в собственном проекте «Чехонте», где он лидер и исполняет свои песни.
Получается, что кто сможет поехать, тот и поедет.
Да, но если никто не может поехать, то я могу выйти и сыграть акустическую программу. Жизнь меня поставила перед фактом, когда я оказался в Москве, были предложения поиграть концерты, а музыкантов не было, я адаптировал все песни в акустической аранжировке, и всё приобрело форму и звучит, однако так просто не перестроишься с электрического звучания на акустическое, но получилось и удаётся.
Для меня группа Томас — это Михаил, Владислав, ты и Володя. Чем Михаил и Владислав занимаются, пока не играют с тобой?
Они остались в Челябинске. У Влада родился сын — он семьянин и воспитывает сына, плюс работа, а Михаил по своему ремеслу — музыкант и участвует в разных коллективах, играет музыку. Володя здесь в Москве… Музыкант по ремеслу играет на инструменте и везде ищет возможность применить свой талант, но есть ещё такое понятие как творческая единица — это тоже музыкант, но при этом ещё и генерирует какие-то идеи. Я генерирую идею, и я же музыкант. Ко мне присоединяются музыканты, которые идей не генерируют, они участвуют со мной в творческом процессе, но уже на фундаменте. Понимаешь, как хитро загибаю?
Получается аранжировки делаешь ты?
В аранжировках я даю свободу, и каждый вносит свои предложения, но основная составляющая уже присутствует — ритмика и форма песни.
Придумываешь мелодику, форму и мелодические линии для гитары?
Да, песню как она есть, я могу сесть и сыграть на гитаре.
А партии электрогитары придумывает уже гитарист?
Гитарист приходит, и я говорю ему, чтобы он послушал песню, где и что по форме находится — у меня такой процесс, у меня так это происходит.
А если на одном концерте играет один гитарист, а на другом другой, то они играют разные партии в одной и той же песне?
Я всегда предлагаю, ведь есть уже версия, записанная в оригинале на альбоме, но ты можешь сделать абсолютно своё. Если у тебя есть какая-то идея, то ты можешь вносить свой взгляд, и я не буду против.
И получится совершенно новая версия песни?
Да, потому что я рассматриваю песню так, что она может быть в абсолютно разных вариациях. Можно записать одну и ту же песню в акустическом варианте, оркестровом, в какой-то тяжелой версии, и это можно варьировать до бесконечности, но сама основа, сама первая причина, сам исток — это песня, которую ты сочинил под гитару.
Мог бы ты написать текст уже на готовую музыку?
Я думаю это можно сделать, если подойти правильно к этому моменту, но вот это уже отдельный разговор, что первое, а что второе.
Это и интересно. Ты говорил, что придумываешь текст, потом аккорды, а ребята потом вместе аранжировку.
Я думаю всё возможно, если правильно себя настроить и в это дело углубиться, то всё можно сделать.
Как тебе больше нравится, когда ты один на сцене или когда с группой?
Это опять же разные состояния, то есть, допустим, в Риге у меня хорошо получается акустический дуэт с перкуссионистом, там более камерная домашняя обстановка, благодарная публика. Иногда очень комфортно себя чувствовать в такой ситуации, но в то же время, если находится в этой ситуации, то хочется чего-то ещё, хочется выйти на большую сцену и сыграть на рок-фестивале, поэтому можно чередовать, всё хорошо, но в меру, если только бомбить по стадионам, то тоже устанешь и, если сидеть в каком-то маленьком клубике, то тоже захочется чего-то большего.
Ты говоришь, что часто бываешь в Латвии. Как тебе латвийская публика?
Ты знаешь, там очень хорошая атмосфера, там очень много людей, говорящих на русском языке. И сами латыши хорошо относятся, раз приглашают. Этот Новый год нас приглашали встречать в Рижский клуб «Ленинград», есть такой клуб в районе старого города. Мы с девяти до одиннадцати вечера душевно отыграли в этом клубе. Пришла публика — рижане: латыши и русские. Всё было супер, а после этого уже к двенадцати часам в старом городе мы успели посмотреть фейерверк.
И всё-таки это частные приглашения или организованные концертные туры?
Это нас ребята пригласили, но в две тысячи тринадцатом году мы участвовали в нескольких латвийских фестивалях. У них проходил очень мощный фестиваль «LMT Summer Sound», на котором присутствовали артисты из разных стран. Mika был в качестве хедлайнера. Мы играли на «Fontaine Fest» — это в Лиепае проходит фестиваль, и туда съезжаются команды из северной Европы. И плюс, если мы играем в самом сердце Риги — там есть несколько площадок: «Nekadu Problemu» – переводится на русский «никаких проблем» — клуб в самом центре Риги. Они нас уже три года подряд приглашают, и никаких вопросов не возникает. Мы играем и если приглашают, то значит это нормально, всё хорошо, я так понимаю.
Тебе не мешает, что директор группы твоя жена, может найти независимого директора?
Я понимаю эту ситуацию, но так сложилось. В своё время, когда мы были заинтересованы в грамотном продюсере, менеджменте и прилагали все усилия, чтобы найти таких людей, у нас ничего не получилось. По сути продюсеров в нашей стране можно пересчитать по пальцам. У нас нет таких людей, и поэтому всё происходит по какому-то наитию. Кто-то с кем-то встречается — все дилетанты.
У нас, можно сказать, два мощных продюсера в рок-музыке, которые управляют, ну может быть три, четыре, но не больше, и всех их знаем по именам. Если сравнивать положение дел на Западе и у нас в стране, то это земля и небо. Поэтому всё приходится делать своими собственными руками, и раз нам не встретился такой человек, и мы не сдулись, то хорошо, что моя супруга обладает такими качествами, как поговорить и контакты навести. Я ей доверяю все эти моменты.
Саша, расскажи, пожалуйста, о сотрудничестве с Ильёй Кормильцевым. На каких условиях он отдавал вам песни?
Начнём с того, что с Ильёй мы познакомились, когда мне посчастливилось в Москве заключить договор с компанией, которая управляет так же и каталогом альбомов группы «Наутилус Помпилиус». На тот момент это была звукозаписывающая и издательская компания «Дана мьюзик» — это российско-ирландское предприятие. И уже директор этой компании познакомил меня с Ильёй Кормильцевым. Илья по-дружески предложил попробовать записать песню «Тайный знак» для сериала, музыкальным редактором которого был он.
«Тайный знак» — это две тысячи первый год, а уже в процессе работы над этой песней я попросил Илью, если у него есть какие-то тексты, чтобы он поделился. Тогда уже не существовало группы «Наутилус Помпилиус», и я слышал, что мои знакомые ребята из группы «Экзэ» уже исполняли песню на стихи Ильи «Ночная радуга». Илья тоже передал мне текст этой песни, он прислал мне на почту несколько текстов и то, что получилось, то и получилось.
А он участвовал в создании песен или полностью доверял вам?
Я ему показывал окончательный и уже записанный демо-вариант и скажу, что Илья искренний и открытый человек, и если ему что-то не нравилось, то он всё высказывал. У нас произошёл небольшой спор и недопонимание с песней «Ночная радуга»: ему понравился припев, а куплет не понравился или, наоборот, я уже не помню, но тем не менее песня была записана и вошла в альбом «Командор» так, как она есть. Плюс есть версия в исполнении группы «Экзэ», а уже с песней «Колесо» на его стихи не было никаких пререканий — Илье понравился этот вариант, и он даже показывал её в компании.
То есть никаких замечаний в процессе аранжировки не было?
Были замечания.
Расскажи, пожалуйста, интересно.
Я расскажу, как было с песней «Тайный знак». Когда нам поступило предложение записать эту титровую песню, мы приехали на квартиру, где жил Илья со своей женой Алесей Маньковской, которая является автором музыки этой песни. Они нам дали демку, и когда я послушал, что было на демке, я не понял, что из этого всего может получиться, потому что это не моя гармония, никакой формы, ничего. Но, тем не менее, раз уж назвался груздём, то деваться было некуда. Мы приехали в Челябинск и записали у себя в студии первый вариант этой песни, и отправили Илье. Илья сказал, что это полная лажа. (Смеётся.)
Мы вставили тяжёлый рифф, форму сложили – не то. Я второй раз сел, перелопатил этот рифф и сочинил вот это гитарное вступление, этакая психоделическая виньетка. Мы записали этот вариант и отправили Илье и вот этот момент, этот крючок, эта психоделическая виньеточка, она как раз и сыграла свою роль, и понравилась Илье, потому что сериал мистический про секту, про молодёжь, которая туда попадает, и здесь этот момент был угадан, то есть угадал со второго раза, а с первого нет, был отвергнут.
Илья присылал только тексты или наигранные на аккорды песни с мелодией?
Тексты, только тексты. Он же автор текстов, хотя у него был свой проект «Чужие».
Только тексты, а вы мелодии и гармонии уже сами придумывали?
Да, на свои песни. У нас их немного. Четыре песни получается. «Тайный знак» — автор музыки Алеся, и мы просто аранжировку сделали.
Почему изменили название группы, и почему появилась приставка Band?
Дело в том, что здесь моё внутреннее состояние, когда в двадцать лет я приехал в Челябинск, родился я не в Челябинске, а в Магнитогорске, то попал уже в сформированную группу. У ребят был сформированный состав, было другое название и свои песни. Я пришёл как творческая единица со своим багажом, и мы решили, что будет новая группа с новым названием. Мы выбрали название «Томас Гавк» — название из книги Эдгара Алана По «Литературная жизнь как высота», в которой был псевдоним у скандального журналиста – «ТомаГавк». Редактор просил его быть томагавком и поставлять жареные материалы. Появилась группа «Томас Гавк» в восемьдесят девятом году, а в девяносто первом группа распалась.
В девяносто пятом мы с барабанщиком, оставшиеся на плаву, решили продолжить. Я искал разные названия, разные варианты, но ничего не нашёл, и просто решил убрать приставку Гавк и оставить Томас, сохранив преемственность. «Томас Гавк» перетекает в «Томас», меняется форма, но содержание осталось прежним. Я так же продолжал исполнять свои песни и в «Томас Гавк», и в «Томас». В «Томасе» мы записали пять альбомов классическим составом. В две тысячи восьмом я переехал в Москву, и мы презентовали последнюю на сегодняшний день пластинку – «Трип». Опять же музыканты группы «Томас» остались в Челябинске, а я перешел на другой уровень. Каждый раз, переходя на новый уровень, я взрослею, я меняюсь. И здесь точно так же я долго не мог понять, куда двигаться дальше.
Я остался без музыкантов, нашел новую форму исполнения в акустике и дальше стал реализовывать себя таким образом. После этого ко мне стали присоединяться разные музыканты, и я понимал, что это не «Томас», потому что другие музыканты на сцене играют песни, которые знают, как репертуар группы «Томас». Тогда это получается «TOMAS band», ну а уже для полного понимания я добавил Саша Самойленко, и теперь все понимают, что Саша Самойленко — это «TOMAS band». Если надо сократить в афише, когда играет много групп, то не обязательно писать Саша Самойленко, а достаточно «TOMAS band» и люди всё равно знают, о ком идёт речь, поэтому, меняя форму, а форма — название, сохраняется содержание и в «Томас Гавк», и в «Томас», и в «TOMAS band».
Это так же, как ребёнка называть в детстве Марк, а взрослого будут звать уже Марк Александрович, наверное, я так для себя это объясняю, и более того, так как я не завязан ни на каких продюсерах, ни на контрактах и этот бренд полностью мой, то я и остаюсь с этим брендом. Просто я его видоизменяю так, как я хочу. Это понятно, когда ты повязан контрактами и группа распалась, а деньги не попилить. Ты пошёл дальше играть сам по себе, и не имеешь право использовать этот бренд. Такая схема существует, и она правильная.
Недавно стали крутить на Нашем радио песню «Командор». Как думаешь с чем это связано?
Ну и хорошо, что стали крутить, потому что мы не звучим на радиостанциях так, как нам бы хотелось. У группы должно звучать хотя бы пять песен. У нас есть «Командор», а «Тайный знак» вообще нигде не звучит. «Слёзы дьявола»… У нас есть знаковые песни, которые нравятся слушателям, и они уже живут два десятка лет, и мы их исполняем. Если бы они были плохие, то мы бы их не играли, что естественно. Нам не удаётся постоянно находиться в средствах массовой информации, а группа должна присутствовать, должны быть интервью, хотя бы чтобы песни звучали в эфире.
Это здорово, что песня «Командор» периодически звучит в эфире, потому что она несёт определённый настрой и вызывает позитивные и добрые эмоции. У нас сейчас этот клип, который снят в две тысячи втором году, участвует в конкурсе «Весна сорок пятого года», что соответствует формату, потому что там есть какое-то чувство патриотизма, героизма. Эти ребята на самолёте — это правильно пойманная мысль и переданная визуально режиссёром. Эта песня воспитывает дух сопротивления и героизма, и пусть она живёт. Почему бы и не звучать на Нашем радио? И почему бы «Тайному знаку» не звучать? Песня в данной ситуации отвечает многим вопросам, потому что непонятно где правда, где кривда, кто враг, а кто не враг, и в «Тайном знаке» об этом говорится.
Почему они взяли именно её, ведь у вас много хороших песен?
Это знаковая песня. На самом деле альбом «Командор» — это третий альбом группы «Томас». В нём всё было правильно сделано: контракт с Sony Music, Дана Мьюзик трансформировалась в Sony Music — российский филиал — те же люди. И «Томас» автоматом перетёк в Sony Music, поэтому пластинка «Командор» записывалась по всем правилам: на хорошей студии, с небольшим, но всё таки бюджетом, был снят этот клип и в качестве первого сингла запустили «Командор». Другой вопрос, что после первого сингла должен следовать второй, по всем правилам, но у нас, к сожалению, этого не произошло, потому что компания просто зажала деньги.
По поводу записи альбома «Командор» в Екатеринбурге ходили слухи, что этот альбом записывали крутые профессионалы, а не группа «Томас». Прокомментируешь?
Нет, мы вчетвером записывали этот альбом на студии Сергея Большакова, у которого записывались многие. Просто Мишка, наш гитарист, он действительно талантливый музыкант, и на тот момент он просто выплеснул всё, что у него было. (Улыбается.) Он по двадцать гитарных партий записывал. Просто с ума сойти. Мы сами над всем работали, это был две тысячи второй год, мы приехали в конце февраля и почти целый месяц писали его, потому что были очень сжатые сроки.
Когда вы впервые приехали ко мне в клуб зрители перед вашим концертом у меня спрашивали: «Как они всё это будут играть живьём? Им же там всё записывали».
Это уже легенды. Вокруг да около всегда возникают какие-то легенды, а раз это возникает, значит, что-то этому способствует. (Смеётся.)
Саша, какая музыка тебе нравится самому? Что можешь посоветовать послушать?
Я закачал себе абсолютно разную музыку: и блюз и какие-то экспериментальные пластинки. Сейчас обращаю своё внимание на электронную музыку, на какие-то развёрнутые формы — микс на шестьдесят минут, например. В целом не нахожу для себя каких-то открытий, как это у меня случалось в раньше, «Radiohead» допустим. Я для себя «Radiohead» открыл в девяносто седьмом году или «Garbage» в те же годы. В двухтысячных что-то такого я для себя не открывал, но это отдельный и долгий разговор, потому что мы сейчас уже подошли… Всё.
Уже такого неожиданного всплеска не случиться в такой форме, в которой мы привыкли себе его представлять. Если даже по российской сцене смотреть — ничего такого, что было раньше… Появление Земфиры, например. Если с девяностых появился Муммий Тролль, потом Сплин, потом Земфира и всё. Ну не появляются группы, идут отдельно какие-то потоки. Если в середине нулевых с появлением A-ONE был открыт шлюз для альтернативных групп, то это было здорово, альтернативные группы появились и их было очень много. Потом A-ONE почему-то закрылся, и всё сдулось, а альтернативные группы куда-то исчезли, хотя они тоже живут, но уже нет такого ажиотажа, ну а на тот момент это было просто чума. Потом рэп пошёл — выплеск рэп музыки.
Сейчас такое безвременье. Будущего нет, и ожидать чего-то такого сногсшибательного… Я лично ничего не ожидаю, но открываю для себя всё равно какие-то экспериментальные формы. Сейчас слушаю электронную музыку диджеев, но при этом есть и тяжёлые и инди проекты. Всё равно появляются группы.
А может ли информационный шум спровоцировать эти группы на эмоциональный всплеск?
Знаете, с появлением и развитием сети сейчас, к сожалению, это уже стало невозможным, потому что если раньше не был так развит интернет, и всё равно люди прислушивались… Группа зазвучала на радиостанции, очень огромное количество людей на неё обращают внимание, а сейчас всё разгруппировано по своим сообществам, и это маленькие свои вселенные, которые абсолютно не взаимосвязаны.
Раньше это было как-то цельно собрано, а сейчас с появлением и развитием интернета — это абсолютно отдельные миры, и я не знаю, что нужно сделать, чтобы… Даже все выложенные в интернете ролики, которые собирают по три миллиона — видно, что это какая-то манипуляция и за этим, на самом деле, ничего нет. По моему мнению будущего нет, а мы находимся в состоянии трансформации. Мы стали жить в двух реальностях: есть одна явная реальность — сейчас мы с вами разговариваем, есть вторая реальность — виртуальная, и она тоже очень сильная. Происходит даже конфликт между этими реальностями, то есть виртуальная начинает наезжать на реальную… То есть мы сейчас живём в очень удивительное время, поэтому, что будет дальше прогнозировать абсолютно невозможно.
Весь двадцатый век любой современник, практически в любую пятилетку века мог сказать, что живёт в удивительное время. Это век открытий и глобального прогресса.
Инфошум может спровоцировать всё, что угодно… С момента появления первой машины человечество получило доступ к технологиям, а Машины получили человечество. (Улыбается.)
Весь двадцатый век происходило открытие за открытием в технологиях, человечество привыкло жить ожиданиями нового… После появления виртуальной реальности крышка захлопнулась…
А как ты думаешь, чем отличаются музыкальные коллективы восьмидесятых, девяностых, двухтысячных годов?
Я тебе скажу. То есть я всё равно наблюдаю за группами, и я вижу молодых ребят, которым нет ещё тридцати лет — они играют очень хорошую музыку. Я не буду называть имена, но я вижу эту тенденцию и сравниваю со своей, а они просто ни на кого не смотрят, и они едут в туры, и делают программу, и развозят это всё по городам. У них хорошее оснащение, у них интересные песни, у них информации больше, они стоят на другой ступеньке, и у них стратегия другая в отличии от тех, кто шёл перед ними.
Помнишь свой первый концерт?
Да. Это был какой-то факультет английского языка: мы собрались в клубе, выучили песню из репертуара группы «Uriah Heep». Я играл на барабанах, а парень пел на английском языке. Это было очень круто, нам аплодировали, и было ощущение, что мечта осуществляется — ты играешь на публике. Я, наверное, был классе в пятом. Мы были школьниками.
Спасибо, Саша.
Состав группы Саша Самойленко & TOMAS band на момент интервью:
- Саша Самойленко – вокал, гитара;
- Роман Чехов – бас-гитара;
- Владимир Николаенко – барабаны.
Беседовал с Александром мой друг Илейухо, за что ему огромное спасибо от меня.