Группа Алкоголь родом из Нижнего Новгорода, точную дату образования и обстоятельства уже никто не вспомнит. Все, видимо, были пьяны (от счастья).
На вопросы ответил лидер группы Игорь Матренин.
Привет! Что вы ждали от сотрудничества с Бурлаковым?
Азат, привет, отвечаю! (Улыбается.) Ну, собственно говоря, история такая давняя и забытая, что точно вспомнить наши желания и эмоции по поводу контракта с Леонидом Бурлаковым очень непросто. Кстати, чуть ранее группе Алкоголь был предложен контракт от «Снегири Records» Олега Нестерова. И вот, что помню определённо – мы тогда просто разрывались по поводу выбора. Катались по нескольку раз в Москву на личные встречи с вышеозначенными фигурами и нас там по очереди «охмуряли», «склоняли» и прочее. (Улыбается.) Что мы могли ждать тогда, провинциальные парни? Ну, как и любой нормальный музыкант – получение аудитории и аудитории максимально широкой, а также ротации, видеоклипы, хорошие инструменты, гастроли, знакомства, ну и весь сопутствующий рок-н-ролл, мы тут напрочь не оригинальны. (Улыбается.) Опыт у Леонида в этой сфере был колоссальный, и шанс на выход, что называется, «в первый эшелон» был весьма реальный. И, разумеется, тем больнее было, как говорится, «обломаться».
Это сейчас я отчётливо понимаю, что Господь Бог распорядился так неспроста. Мы не были готовы к возможной славе, и он нас так своеобразно пожалел. Даже те первые, на начальном этапе интервью, общение с представителями лейблов и просто тусовочным людом – было для меня жутко раздражающим фактором, а если бы началось всё на полную катушку, лично я точно бы сорвался во все тяжкие. Да и альбом наш «С кем угодно» мы записали, как его видели сами, при всех своих недостатках он мне самому очень нравится, мне за него никогда не будет стыдно. А тогда, при Леониде, меня жутко стремало, как звучит голос, что аранжировки стандартные, так что нет худа без добра.
В музыкальном плане мы точно выиграли. (Улыбается.) Ну и сотни написанных новых песен никогда не появились бы, если бы всё было так хорошо и радужно. Надо же, всё-таки определённые эмоции ещё живут по поводу этого дремучего эпизода из нашей «алкогольной» житухи! (Улыбается.)
А почему выбрали именно Бурлакова? Нестеров ведь тоже авторитетный продюсер.
Честно говоря, руководствовались тогда принципами наивными и даже арифметическими. (Улыбается.) Дескать, у Нестерова Найк Борзов и Маша и Медведи, а у Бурлакова Мумий Тролль и Земфира, вроде как более статусные персонажи, ну и вывод: Бурлаков выше подымет! (Смеётся.)
Вы записали в то время какие-нибудь песни?
Да, собственно говоря, был записан фактически целый альбом, нужно было его только чуток довести до ума. На басу, кстати, играл небезызвестный Евгений Звиденный «Здвиг» из группы «Мумий Тролль». Но, как я уже сказал ранее, мне активно не нравилось, как у нас это всё получилось, поэтому я полностью всё переписал, изменив набор песен и уделив гораздо большее внимание тембру голоса, бэк-вокалам, звукам клавиш, духовых, аранжировкам. Руслан, гитарист мой (кстати, безумно талантливый), гораздо грамотнее партии и саунд-гитар выстроил. Да и команда у нас была мощная – Валерий Царьков один чего стоит, матерый аранжировщик, пианист и вообще голова! Да и, если бы я решил оставить всё, как есть, я бы не смог воспользоваться старыми фонограммами – это было бы, мягко говоря, некорректно по отношению к Леониду Бурлакову, работу-то вместе над альбомом вели, так что путь был один – всё с чистого листа!
Насколько активно Бурлаков участвовал в музыкальной части и во время работы на студии?
Леонид, в основном, занимался идеологической и организаторской деятельностью. Он отобрал песни для первых двух альбомов, нашёл аранжировщиков и музыкантов, решил вопрос со студией и бытовые проблемы. В студии же мы сообща пытались найти оригинальный саунд Алкоголя, но, на мой взгляд, нам это не удалось. И виню я во всех неудачах прежде всего самого себя, а, упаси Бог, не Леонида и музыкантов. Да и, признаться, я уж почти и не помню никаких деталей студийного процесса, это было сто лет назад. И мы уже много лет живём совершенно другими мечтами, надеждами и творческими задачами.
О чём мечтаете?
О чем могут мечтать провинциальные парни? (Смеётся.) О серьёзной финансовой поддержке проекта мы отмечтались уже давно, теперь поумнели. (Улыбается.) Хотя именно это тогда в истории с Леонидом Бурлаковым и было причиной того, что Алкоголь не выпрыгнул в звёзды. Мы элементарно не нашли тогда настоящих больших денег на проект, и всё остановилось. Всем же понятно, что даже при наличии, смею надеяться, нашего таланта и выигрышного материала, на что-то нужно снимать клипы, оплачивать эфиры и многие-многие другие статьи расходов. А мечтаем мы теперь, как и тогда, о благодарной аудитории, которая бы появилась на наших концертах – чего «важно надувать щёки», настоящей массовой публики у группы до сих пор пока нет. Очень хочется прилично записать все наши песни – материала (и я не шучу), как минимум, альбомов на десять, и это очень тяготит, так хочется успеть издать всё, что написано, чуть раньше, чем на нас наденут «деревянный макинтош». (Улыбается.)
Сейчас многие, полагаясь на поддержку поклонников, пользуются ресурсом, который помогает собрать средства на запись альбома. Что вы думаете про краудфандинг?
Ну, в нашем конкретном случае всё это напоминает ситуацию в известном мультике: «Для того, чтобы продать что-то ненужное, нужно сначала купить что-то ненужное, а у нас денег нету!». (Улыбается.) Массовых поклонников, жаждущих помочь любимому коллективу, мы так и не приобрели, а, стало быть, эта тема для нас закрыта. (Улыбается.) А вообще дело хорошее, когда фанаты хотят и могут помочь любимому артисту записать новые песни, хотя и немного обидно, что самим музыкантам приходится «попрошайничать», чтобы издать свои очередные опусы. Какое-то совсем странное время для нас настало… (Улыбается.)
С какими трудностями сталкивается музыкант в России?
Вообще говорить о трудностях музыканта в России мне сложно, я могу рассуждать лишь о том, что пережито на собственной шкуре, так сказать. (Улыбается.) Что же касается лично меня, у меня нет никаких трудностей, поскольку я уже года, наверное, четыре ничего для продвижения проекта «Алкоголь» не делаю. Честно говоря, я давно не вижу каких-то выходов из сложившегося тупика, просто сочиняю новые песни, причём много, пытаюсь писать и для других артистов, помогли нам с деньгой – записали две песни для нового альбома, две больших акустических программы вот с гитаристом сделали, концерты изредка даём и в электричестве, и в акустике. В общем, как творческие единицы мы дышим глубоко и гордо. (Улыбается.) А вот менеджеров для коллектива из нас не получилось.
Если говорить чуть серьёзней, то самая главная и тотальная трудность для российского музыканта в том, что в отличие от иностранного артиста, в талант которого вкладывает средства рекорд-лейбл, наш музыкант должен сочинить хиты, классно и актуально для радиоэфира их аранжировать, качественно записать, издать (разумеется, всё на свои средства), снять видео, заплатить за ротации и заполонить интернет «вирусными, мать их, роликами». (Улыбается.) А ещё добиться миллиардов просмотров и тогда, может быть, на тебя обратит внимание какой-то продюсерский центр и снисходительно станет обирать тебя с концертов, отчислений со скачиваний и прочих сопутствующих заработков. Такой мне видится современная ситуация для российского музыканта. Возможно, я не прав.
Думаешь, что нельзя обойтись без лейбла или продюсера?
А я такого и не утверждал, ты немного не понял меня, это был сарказм. (Улыбается.) Как раз артист и может сделать почти всё, только на последнем этапе всегда появляется некая сила, что воспользуется его вдохновением, трудом и вложениями, чтобы совершить последний победный бросок. Лично я не владею механизмами появления нового музыкального лица на серьёзном артистическом Олимпе. А эти ловкие люди как раз именно это и знают. Новые же группы, взлетевшие без жёсткой руки менеджеров и серьёзной финансовой поддержки, являются явным исключением, и их можно пересчитать по пальцам, причём одной руки, и то я лишку таких заявил. (Улыбается.)
Сильно ли напивается публика, приходящая на ваши концерты?
Понимаю, что это намёк на наше «нетрезвое» название! (Улыбается.) Да бухают, думаю, не сильней, чем на любом другом концерте. Скорее даже, «культурно выпивают». Мы ведь, несмотря на провокационное название, отнюдь не панки-дебоширы, а ироничные, романтичные циники, музыка у нас весьма мелодичная, а тексты совсем не глупы (сам себя не похвалишь, так кто же?) (Улыбается.) На наших выступлениях, по моему опыту, люди внимательно слушают музыку и тексты и правильно реагируют, в общем, присутствует понимание, что очень-очень приятно. Но, бывает, что и «отжигает», что называется, народ, некоторые вещи у нас способствуют чуток безумному веселью «под рюмашку», мы и в этом случае чрезвычайно довольны!
Ваши песни можно услышать на радио?
Таких, что называется, «жёстких ротаций» у нас не было, иногда ставят то одну, то другую песню, очень хаотично. Когда существовало «Радио Алла», там крутили трек «С кем угодно», наверное, самый коммерческий по звучанию у «Алкоголя». (Улыбается.) А так, по «Нашему радио» «Виталика» ставили, по «Радио Культура» и где-то ещё на парочке станций что-то было, но крайне редко. В общем, у нас, как у Булгакова: «Самое главное событие в вашей жизни у вас впереди!» (Улыбается.)
Вы сами отправляете им треки, или они их ставят по своему усмотрению?
Наверное, отнесли когда-то мы или наш тогдашний директор, думаю, а иначе как бы они их услышали? (Улыбается.) Но теперь точных деталей не помню, ибо, как я раннее докладывал – уже несколько лет активным продвижением коллектива не занимаюсь.
Куда подевался ваш директор?
У нас их так много было, как и у любого малоизвестного коллектива. (Улыбается.) Который был именно тогда, не скажу за давностью лет, но, скорее всего, сгинул в небытие, не дождавшись вожделенных дензнаков. (Смеётся.)
А как они появляются в жизни группы? Я про директоров. И что пытаются преследовать?
По разному, некоторым особо активным элементам мы предлагали попробовать себя на этом шабутном поприще, некоторые сами жутко жаждали стать новыми Питерами Грантами (Улыбается.) Некоторые были просто полусумасшедшими обманщиками, и на таких покупались. Цели… Ну, были и такие, кто бескорыстно хотел помочь «Алкоголю», а также появлялись те, что желали помочь, но и заработать, а существовали деятели, что попросту хотели надуть. Худо лишь, что все они оказывались дилетантами и никакой пользы ни себе, ни коллективу не принесли. Я, конечно же, не имею в виду Леонида Бурлакова, тут уж просто звёзды не выстроились, точнее, одна вредная звёздочка, отвечающая за бабки, упрямо не захотела встать на нужное местечко. (Смеётся.)
И получалось надувать у некоторых?
Случались психи, что очаровывали нас волшебными перспективами, и им мы, отчаявшиеся, верили. (Улыбается.) Это были конкретно ненормальные элементы. (Смеётся.) А были и те, кто за конкретную, серьёзную работу по аранжировкам, живым выступлениям и песням на заказ не платили ни фига, ну, или такие копейки, которые хотелось бросить в лицо… Хотя обещались конкретные, необидные средства… Да, ладно, сейчас эта дурища так смешна и забавна! (Улыбается.)
Какую из своих песен считаете «локомотивом»? Что просят “на бис”?
Обычно самое сильное впечатление производит не совсем цензурная и по-пролетарски доходчивая «Не сдамся». (Улыбается.) «Виталика» тоже желают часто повторить, видимо, по той же причине. «Провинциальное буги» на бис просят и «Дорожную ночь», ей, кстати, всегда заканчиваем выступление – беспроигрышный мощный финал! (Улыбается.) Насчёт «локомотива»… Откровенно говоря, не знаю – песен у нас море-океан, и если бы знать, какая в хиты может выпорхнуть – давно бы «батистовые портянки носили и крем «Марго» кушали». (Смеётся.)
Что на бис хотели бы сыграть сами?
Я написал сотни, как бы это пугающе не звучало, но это святая правда новых песен и, признаться, так хочется, чтобы попросили исполнить что-то именно из «свежего»!
Но в рамках существующего музыкального коллектива невозможно играть программу, даже не из 500-700 произведений, а хотя бы из ста. Вот поэтому мы стараемся расширить разросшийся до багажа Фрэнка Синатры репертуар путём создания акустических программ. Возможно, что скоро придумается ещё что-то принципиально новое в смысле состава и инструментов – песни новые с хорошей чудинкой, и очень хочется их подчеркнуть небанальным инструментарием. (Улыбается.)
Какое звучание тебя привлекает на сегодняшний день? В акустике кантри и ритм-н-блюз проскальзывает.
Есть такое дело, приятно, что заметил! Действительно, как-то сами собой появились эти нотки кантри-блюзовые. (Улыбается.) Может, сами новые песни потянули за собой такие аранжировки, а может, душа ковбойская требует. А вообще, хочется попробовать себя в таком старом фанке с дудками, как у Джеймса Брауна, или в саунде эдакого кабацкого подвального оркестрика с аккордеоном французским, вот! Надеюсь, что всё это у нас срастётся, был бы такой кайф!
Ого! А есть музыканты под такое звучание?
Ну, таких, как у James Brown и Tom Waits нам вряд ли найти. Ищем пока талантливых людей, дело непростое, но увлекательное. (Улыбается.)
Есть ли среди российского музыкального сообщества группы близкие вам по духу?
По духу… Это нескромно, конечно, но мне кажется, что мы вполне себе уникальный коллектив по материалу. (Улыбается.) Но, по мироощущению, чувству юмора, определённой интеллигентности (я не считаю это слово неприличным) и, вместе с тем, неприкрытому хулиганству нам близки «Крематорий», «Конец фильма», «Несчастный случай», «Браво». Коллективы, конечно, совершенно разные, но как-то мне вот так нахально думается. (Смеётся.)
Скучаете ли по девяностым?
Скажу за себя. Дело в том, что я так устроен, что живу, что называется, «одним днём», прошлого почти не помню, а о будущем никогда не думаю. Наверное, это не очень хорошо, но так уж я устроен. Поэтому по девяностым не скучаю, для меня их всё равно, что и не было. (Улыбается.)
А Руслан помнит?
Сейчас спрошу!
Руслан говорит, что помнит лишь, как от гопников бегал. (Улыбается.) И волосы длинные берёг, чтобы не постригли — такой уж у нас райончик добрый был тогда. (Смеётся.)
Что думаете о телевидении, радио и электронных СМИ сегодня?
Телевизора у меня просто нет, наверное, уж больше десяти лет, Слава Богу. (Улыбается.) Но, когда бываю в гостях у родителей или еду в маршрутке, то мне становится страшно (реально страшно). Создаётся отчётливое ощущение, что кто-то абсолютно сознательно поставил себе цель «одебилить» всё народонаселение нашей огромной страны. Наверное, такими, кто это смотрит и слушает управлять намного проще. (Улыбается.)
Кем работаете в штатской жизни или только музыкой занимаетесь?
Мы пытаемся жить только музыкой… Это очень сложно сейчас, почти невозможно, да ты сам всё прекрасно понимаешь, сам же брат наш, музыкант. Поэтому про подработки всякие малоприятные говорить жутко не хочется… Песенки продаю тем, кто их писать не поцелован. Руська тоже гитарку пишет кому нужно, в общем, крутимся, умирать с голодухи не собираемся, недруги не дождутся! (Улыбается.)
Авторские отчисления от проданных песен идут, или ты продаёшь песни навсегда?
Нет, так чтобы навсегда, не отдавал, таких денег хороших пока не предлагали, чтобы авторство подарить. (Улыбается.) А по поводу отчислений – мой процент по договору часто бывает не слишком велик, так что отчисления мифические пока что. Но я упорно борюсь за свои права и скоро, думаю, озолочусь от ротаций и скачанных рингтонов. (Смеётся.)
Я свои авторские забрал из РАО — задолбали эти кровососы с замками в зарубежьях. А ты где регистрируешь свои авторские?
Тоже в РАО, а интернет-контент (выраженьице-то какое, а?) (только официального альбома) в WWW Records, но там тоже сущие гроши, так, на шампанское иногда. (Улыбается.)
Чем вы можете гордиться на сегодняшний день?
Крайне непростой, но интересный вопрос… И даже щекотливый в нашем случае. (Улыбается.) Конечно, гордиться успешностью, славой, признанием, наверное, неприлично. Но ведь каждый коллектив мечтает быть услышанным и понятым миллионами сердец, разве не так? Поэтому, вроде как, гордиться нам и нечем совершенно. (Улыбается.) Но мы с Руськом не сломались под натиском тотальных неудач, не продали друг друга в сложные моменты, не предали, не подвели, хоть и судьба не дала нам возможности обрести хоть какую-то маленькую публику – мы неизвестны просто абсолютно.
Поставьте себя на наше место, и вы поймёте, как весьма непросто не съесть друг друга и самих себя, не потерять чувства юмора, любви к людям, и элементарно не избухаться и не сторчаться в этой годами длящейся ситуации. Поэтому гордимся мы в первую очередь, конечно, сохранённой настоящей дружбой, и тем, что продолжаем творить по возможности. Руслана я без малейшего преувеличения считаю выдающимся инструменталистом, да и вообще единственным, кто может быть на гитаре в Алкоголе! Ну, и лично я горжусь, естественно, своими многочисленными и очень разными песнями, ну, наверное, пою неплохо, чем же ещё мне гордиться-то, я же ничего больше не умею! (Смеётся.)
Что должен знать музыкант?
Конечно же, не мне отвечать на подобный вопрос, тоже мне «мэтр и гуру с Нижнего». (Улыбается.) Ну, во-первых, он должен отличать ноту «до» от ноты «фа», как в известном фильме «В бой идут одни старики», и уже, считай, всё у него не так плохо. И, во-вторых, совершенно явственно осознавать, что его надежды на «капризный успех» могут остаться надеждами никому не нужного старого дядьки на дне грязной общаги. (Улыбается.) А если быть совсем уж серьёзным, музыканту нельзя допускать праздности – всё время нужно что-то творить, создавать, двигаться, а иначе и незачем начинать этот неблагодарный, но вместе с тем и прекрасный путь «человека не от мира сего» на земле.
Да! К предыдущему ответу вынужден добавить: праздность – мой ведущий порок, к сожалению. (Улыбается.)
Алкоголь это рок-группа?
Вот тут совсем запутанная тема… (Улыбается.) У меня чрезвычайно сложная и очень детская градация на этот счет. Скажем, у Битлов «Please Please Me» — это «поп», а «Revolver» — уже «рокешник». (Улыбается.) А вот то, что они творили в Гамбурге до первого альбома был тоже «рокенрол»! То, что шаман Джим Моррисон был по серьёзу опасен для американского истеблишмента – это «рок», безусловно! Он гипнотизировал толпы молодых людей, которые отказывались потом становиться чиновниками, клерками, словом, винтиками системы, это был высший класс «рока». Или вот исполнители, чисто жанрово-играющие «рок» — «Земляне», «Рондо» и т.д., разве это «рокенрол»? А, например, Serge Gainsbourg, вроде как шансон, а ведь это как раз и есть «рочара» по сути, по посылу!
Мы тут с ребятами писались вчера, и я озвучил этот вопрос – было много веселья, когда я начал рассуждать на эту зыбкую тему! Вот я не завтракал до шести вечера – не было чем, это, чего скромничать, «рок»! А вечером заявился и съел тарелку гречневой каши (у Руська экспроприировал), это уже, считай, «поп»! (Улыбается.) А как ещё? Я же не «герычем» вмазался, а кашки, будьте здоровы… Короче, песни свои я сочиняю на таком нерве и драйве, аж выжатый лимон после сего «священнодействия». И на концертах выкладываемся с Русланом до седьмого пота, даже если в зале полтора посетителя и официантка, наверное, мы, всё-таки «рок»? (Улыбается.) А с другой стороны, начнёшь себя сравнивать с «Nirvana», «Iggy Pop» и с другими серьёзными ребятами, ну какой мы, нафиг, «рок»? Так что, извиняйте, оставляю вопрос открытым! (Улыбается.)
Круто. Спасибо.
Тебе спасибо, Азат! Вопросы были, что называется, правильные! Было очень приятно пообщаться!
Состав группы Алкоголь на момент интервью:
- Игорь Матренин — вокал;
- Руслан Соловьёв — гитара.